На данной странице опубликован лишь отрывок из родословной Янчевских, но уже по нему стиль работы автора вполне просматривается. Поскольку это не единственный пример родословной, представленный на нашем сайте livemem.ru, Вы можете также прочитать, например, материал "Игнатий Лойола". "Славные рыцари-молодцы, сыны могучих героев! Пришли враги завоевать нас огнем и мечем в прах, и дома наши в пепел сотворить, и всех казнить и славу нашу уничтожить. Братья знаменитые! Встаньте сердцем и оружием, покажите свою саблю врагу и добудьте свободу родной Украине. Устоит ли кто перед вами, витязями Отчизны! Кто за Бога, за того Бог". Богдан Хмельницкий договорил, развернул боевого коня и встал перед громадным войском. Уже рассвело и жаркое летнее украинское солнце осветило две армии, точно великаны, стоявшие друг против друга на поле будущей битвы. С той стороны коронный гетман выступал перед своим войском и, казалось, ветер доносил до казаков его зловещие слова: "Позор нам рубиться с никчемной шайкой хлопов. Мы их разгоним одними плетями. Не помогай, Боже, ни нам, ни казакам, а смотри, как мы разделаемся с этим мужичьем".
Панское войско сдвинулось с места и, убыстряя и убыстряя ход, покатилось на казаков на всем трехкилометровом фронте. Впереди, и справа и слева, вырвались конные хоругви и полетели на противника. Богдан Хмельницкий поднял гетманскую булаву, и вперед своим грозным монолитным четырехугольником двинулась великолепная казацкая пехота. С обеих сторон загремели мушкеты и орудия, и пороховой дым стал затягивать солнце. Прикрывавшие пехоту справа и слева казацкие полки ударили в летевшие на них панские хоругви, и вдруг пехота налетела на пехоту. Загремела ужасающая битва, в которой рубились триста тысяч бойцов. Очевидцы сражения рассказывали, что земля дрожала весь световой день, и воздух смертного поля к концу битвы весь пропитался кровью.
Двенадцать панских хоругвей косым ударом врезались в казацкий четырехугольник и стали вырубать в нем вылом. Неимоверным усилием вдавливались и вдавливались они в него, и в скрежете ломающей стали и реве орудий разорвали казацкие ряды. Железный полк Михаила Кричевского разом остановил прорыв, вогнав в него походные возы. Казалось, целый век шла эта резня, какой давно не видели опытные воины. Коронный гетман двинул вперед и в центр левые и правые крылья своего колоссального войска, но хоругви не доскакали до отчаянно дравшихся казацких полков и со всего своего размаха врезались во встречавших их витязей Ивана Богуна и Максима Кривоноса.
Коронный гетман ввел в бой вторую линию хоругвей, и железный ураган накрыл все поле еще не решившей ничего для себя победы. Уже отсекали охваты и обходы панов отчаянные бойцы Данилы и Ивана Нечаев, почти в полном кольце рубились суровые воины Ивана Гири и Мартына Пушкаренко, а хлопцы Максима Гамалеи пробивались к казакам Ивана Черныша, которые погибали и падали, но падали только вперед и никак паны не могли сквозь них пройти. Богдан Хмельницкий перекрыл своим гетманским рыком неперекрываемый грохот битвы: "Что, браты-казаки, есть ли еще казацкая сила, и порох в пороховницах, и рубят ли еще казацкие сабли?" "Есть еще, батька, есть все, и рубимся мы уже в полном окружении", - отвечали гетману его непобедимые витязи. Богдан двинул вперед резервные полки Мартына Небабы, Ивана Золотаренко и Луки Мозыри, и грозные всадники в стальной круговерти выдавили панов из казацкого пехотного четырехугольника и восстановили казацкий фронт.
Коронный гетман спешил прорвать непрорываемых холопов и двинул вперед знаменитые панцирные хоругви. Широким и мощным скоком полетели вперед сбереженные до самого нужного момента непобедимые крылатые гусары, от удара которых не было защиты. Рванул им навстречу своего боевого коня Богдан Хмельницкий, и уже обгоняли его ужасные клубки казацких полков Федора Якубовского и Максима Гладкого. Опять сшиблись все и вся, и от своего гетмана не отставали его верные джуры с запасным оружием, знавшие его яростную удаль. Лучшие панские воины прорубились, наконец, к казацкому гетману и вцепились в него. Горестно закричали бившиеся из последних сил казаки, увидев, как панцирные крылья накрыли их батьку-гетмана. Возник вдруг опять великий гетман, разорвал застежку гетманского плаща, в который вцепились трое гусар, и страшен в громе ужасающей битвы оказался его лик. Богдан вырубился из кровавой круговерти и полк Иосифа Глуха уже стоял и бился вокруг него. Сражение, наконец, сделалось всеобщим, и у коронного гетмана больше не осталось резервных хоругвей, Все шло так, как хотел Богдан Хмельницкий, так, как мечтал он все последние годы.
Богдан сменил изломанное оружие и израненного коня, встал на стременах, розно глянул на стрелявших его панов, и их пули пролетели мимо гетмана. Хмельницкий все увидел и все понял и подал, наконец, долгожданный знак. Рванулись с левого фланга вперед непобедимые воины Ивана Богуна, сдвинули назад несдвигаемые вражеские хоругви, и в образовавшуюся щель с самого конского скока влетел полк Филона Джеджалия. Вздрогнули коронные воины, ибо увидели его знаменитых обоеруких воинов. С двумя саблями в руках, управляя верными конями с помощью колен, обоерукие размахнулись в полный размах, и одна панская стена перед ними упала, а вторая исчезла. Разворачивал против страшного врага своих гвардейцев коронный гетман и никак не мог развернуть, потому что бил и бил его в лоб ужасный Богдан с яростными казаками. Наступил момент, когда весы битвы уже начали сходить с ума от непонимания происходящего. Возможно, Вам также будет интересна публикация по теме "граф Влад Цепеш", с которой можно ознакомиться в соответствующем разделе.
В урагане сражения Богдан Хмельницкий потерял всех своих ближних казаков. Он должен был подать последний знак к победе, но не было вокруг никого из гетманской сотни. Справа рубился какой-то знакомый хлопец, кажется, из уманских, которого не раз присылал к нему с поручениями полковник Богун. Богдан выхватил уманца из круговерти боя и что-то дважды прокричал ему на ухо. Казак сделал жест, что все понял и сгинул в сторону. Гетман так волновался, что сломал саблю, подставив ее плашмя под вражеский удар. Через несколько минут он понял, что его посланец дошел и передал все, что ему приказали, и это было почти совершенно невозможно.
С левого фланга воины Максима Кривоноса внезапно ударили на противника и опрокинули его назад. В образовавшуюся брешь ворвался полк Федора Лободы, казаки которого сидели на лошадях по двое. Успел пошутить коронный гетман, что у бедных хлопов даже коней на всех не хватило, а значит, это скачут не казаки, потому что нет казака без верного коня. Не договорил коронный, поперхнулся, и угрюмо сомкнулись вокруг него панцирные гусары, сразу узнавшие своих отчаянных и всегда непобедимых врагов. Запорожцы и мастера боевого гопака слетели с коней и вдруг появились везде и били и с низу, и с верху, и отовсюду ногами и руками по панским шлемам, и не было от этих ударов никакой защиты, потому что ответные удары подали туда, где казаки были и уже не были. Всеобщая битва превратилась в грандиозную резню, в которой полегло множество панов из знатнейших родов.
Возликовали измученные и израненные казаки и закричали врагам: "Эй, панове, хорошая у вас была музыка в начале, а теперь вам так славно сыграли в дудки казаки". Кинулись вставшие из крови казаки и ворвались в самую середину панского войска. Валили полки за полками и справа и слева и в центре и везде, и катилась вперед волна народного гнева. Сломался коронный гетман и закричал, чтобы скорей ему подавали лошадь, хотя и сидел он уже на боевом коне. Спрятался коронный, но нашли и зарубили его казаки.
В панском войске началась паника. Повсюду бежали неведомо куда паны, но везде догоняли и рубили их те, кого они называли хлопами. Целое панское войско превратилось в трупы, а казаки пели, что высыпался хмель из мешка и наделал беды панам. Среди награжденных после битвы оказался и хлопец, передавший такой нужный гетманский приказ. Хлопец, служивший в Уманском полку Ивана Богуна в пограничной Янчевские, получил земли к северо-запада от Белой Церкви, там где с древних времен раскинулось село Заборье. Это были гетманские земли на булаву Богдана Хмельницкого, и он хотел, чтобы его геройские воины находились недалеко от него.
Именно так получали земли в XVI веке украинские шляхтичи. Просто так поместья никто никому не давал. За века все перемешалось на украинских землях, и часто на Правобережной Украине местные жители называли “поляками“ людей, имея в виду совсем не национальность, а то, что они приехали из польско-украинской Галиции, или учились там, или бывали по торговым делам. Пришедших из Беларуси также называли поляками. Польские дворяне не могли владеть Заборьем. Это была округа Белой Церкви, в которой находилась ставка украинских гетманов. Этими землями издревле владела казацкая старшина, и жили там только украинцы и евреи, как и в местечке Янишевке, что и сейчас существует на Украине, южнее Умани. Польская Корона с XIV века атаковала Украину не с северной стороны, где располагались земли Великого княжества Литовского, а с запада, со стороны Волыни и Львова, и до Житомира не дошла. Со времен Богдана Хмельницкого польских дворян на Днепре, и до этого совсем малочисленных, не осталось совсем.
После заключения Люблинской и Брестской унии Польша начала активную католическую и политическую экспансию на Правобережную Украину, больше не прикрытую авторитетом Великого княжества Литовского. Украинские воеводы и старосты заменялись польскими и на днепровских землях пытались хозяйничать магнатские роды Польской Короны – Жолкевские, Калиновские, Замойские, Корецкие. На Украину началось перенесение польских порядков, усиленных национальным и религиозным давлением. Магнаты брали у безвластного короля грамоты-привилеи на пустующие южные земли Дикого Поля, и вместе с магнатами на Украину потянулась застенковая шляхта, не имевшая недвижимости в Польше. Начались частые и кровавые конфликты украинских и польских шляхтичей. Сами поляки-современники писали: "Шляхта Польши выросла на холопском труде и не признавала никакого другого. Православный русский и украинец был в их глазах схизматиком, еретиком, а значит "быдлом" и "песьей кровью". На украинских землях работало множество лично свободных посполитых и казаков, вовсе не собиравшееся даром работать на свалившихся им с неба на голову новых господ. Суда на пана нигде было нельзя найти, судьи были полностью продажны, и польские паны издевались над судебными приговорами. В Турции ни один паша не мог так оскорблять посполитого, чтобы не поплатиться жизнью. У Москвы боярин. А у Крымского ханства мурза не смеют так оскорблять простого крестьянина. Только у нас в Речи Посполитой вольно все, что угодно, делать в местечках и селах. Никто не хочет жить трудом, всяк норовит захватить чужое. Легко достается оно, легко и спускается. Заработки убогих людей, собранные с их слезами, а иногда со шкурой, они истребляют как саранча. Люди смеются над поляками, что у них, видно, пух в перинах и подушках имеет такое свойство, что на нем они могут спать спокойно, не мучаясь совестью".
Многие польские шляхтичи начали незаконно отбирать поместья и земли у украинских дворян. Одно из поместий было отобрано у шляхетского сотника Богдана Хмельницкого, и он поднял всеобщее украинское восстание. В 1648 году вся Украина читала универсалы своего нового гетмана: "Нас, человечных и живых, считают дикими и неспокойными, отважных и заслуженных называют бунтовщиками. На все эти кривды нет другого ответа, как только сломать поляков силой и угрозой смерти". В 1648 году на Украине началась Освободительная война Богдана Хмельницкого, быстро переросшая в революцию. До 1654 года житомирское седло Заборье постоянно находилось в эпицентре боевых действий, потому что располагалось совсем недалеко от Ставки украинского гетмана.
Автор: Андреев Александр Радьевич
Мы будем признательны, если Вы поделитесь ссылкой на данную публикацию со своими друзьями.
Все права защищены, копирование текста допустимо только с размещением ссылки на livemem.ru
